С 2017 года работает Институт исследования стрит-арта, он занимается научной работой, издательской деятельностью, осмыслением уличного искусства как такового, формирует вокруг себя круг специалистов. В 2022 году к INLOCO Initiative, помимо уже входящих в него Института исследования стрит-арта и паблик-арт бюро «‎Новь», присоединились «Стрит-арт хранение»‎ и Inloco Gallery. Вместе эти проекты продвигают «‎искусство уличной волны».

Отправной точкой для «Стрит-арт хранения» стала уже имеющаяся частная коллекция искусства инвесторов-коллекционеров INLOCO Initiative, которая должна была стать публичной и доступной для изучения и ознакомления. Для этого мы выбрали формат «открытого хранения».

Она принадлежит группе коллекционеров, выступающих также меценатами проекта. Мы же делаем коллекцию общедоступной, изучаем ее и занимаемся ее системным пополнением. Это круг единомышленников и стрит-арт энтузиастов среди которых Михаил Астахов, инициатор создания Музея Стрит-Арта и сооснователь Института Стрит-арта, и коллекционер Наталья Вознесенская. Именно благодаря ей мы получили в коллекцию более 200 произведений «‎искусства уличной волны»‎.

Наша главная задача — собрать максимально полную коллекцию уличного искусства из разных городов России. Мы действуем по региональному принципу, пополняется коллекция за счет экспедиций. Сейчас у нас сформированы коллекции уличного искусства из семи городов — Петербурга, Москвы, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, Перми, Самары, немного Великого Новгорода, немного Братска. Наша цель — совершить экспедиции в 15 городов России и показать срез ситуации за последние 30 лет — какие уличные сцены сформировались в каждом из этих городов.

Inloco — это команда партнеров и единомышленников, под руководством которой развивается несколько инициатив: галерейная деятельность — художники, имеющие эксклюзивные контракты, создают полотна для реализации; исследовательский центр — Институт исследования стрит-арта; «Стрит-арт хранение» — это мы, занимаемся в основном просветительством, изучением коллекций стрит-арт-художников.

У нас, несмотря на небольшую площадь, можно расположить довольно много предметов искусства. Здесь находится порядка 260 произведений, это без учета библиотеки и работ в запаснике, их примерно столько же. На днях к нам приехали работы представителей уличной сцены Перми — результат экспедиции, в которую мы ездили в августе, ждем работы из Архангельска — все они вскоре будут показаны. Каждый раз, когда к нам приезжают работы из нового города, мы дополняем ими секции в хранении и включаем их в экскурсионные маршруты.

Сейчас мы сосредоточены на базовом знакомстве со стрит-артом, пытаемся объяснить, что это за вид искусства, в чем разница между граффити и паблик-артом, чем занимается каждый из представленных художников. В будущем мы планируем уделять внимание более узким темам, например, хотим показать уральский стрит-арт. Для этого нужно будет дополнять нашу экспозицию работами из запасников. Раз в полтора месяца мы проводим бесплатные инклюзивные экскурсии и это важно для нас.

На старте проекта мы решили, что это будет 15 городов. Мы все давно погружены в изучение уличного искусства, большинство членов команды Стрит-арт-хранения занимаются этой темой более 10 лет, поэтому базовый список городов был понятен, но не была понятна очередность наших действий. Иногда она определялось значимостью уличной сцены: например, мы понимали, что Екатеринбург и Нижний Новгород будут среди первых.

Недавно мы побывали в Архангельске, который вначале вообще не был в сфере нашего внимания. Мы знали, что на этой локальной сцене что-то происходит, но не знали ни ключевых имен, ни значимых проектов. Со временем там начал функционировать проект City Says — местная инициатива, объединяющая исследовательскую популяризаторскую работу, был создан сайт, где собрано уличное искусство Архангельска. Познакомившись с этим проектом, мы поняли, что сцена Архангельска сейчас актуальна для исследования. И этот город передвинулся из далеких планов (может быть через два года) на более близкие, мы отправились туда в ноябре 2023-го.

Обычно организация экспедиции начинается с формирования списка уличных художников, на которых мы должны обратить внимание. Руководитель Института исследования стрит-арта Анна Нистратова создает для нас базовый список наиболее активных уличных художников. Ее не интересует, есть ли у них картины и выставки, она обращает внимание лишь на их уличную активность и на авторитет в комьюнити художников. Мы едем в этот город, знакомимся с каждым художником. Кто-то работает в студийном формате — есть холсты, выставки, что-то еще. Другие продолжают работать в андеграундном режиме, у них нет ничего кроме эскизов в мастерской. У кого-то мы приобретаем работы и авторские повторения, эскизы, трафареты, артефакты акций, реализованных на улице.

После определения списка работ, которые войдут в коллекцию «‎Стрит-арт хранения», начинается классическая музейная деятельность. Мы делаем интервью с художником, пишем тексты о каждом произведении, у нас есть база данных КАМИС, как в любом государственном музее, туда мы все загружаем, оцифровываем, создаем топографию. В общем, это очень похоже на музей, но главное отличие в том, что мы работаем не с прошлым, а пытаемся ухватить процессы, происходящие на наших глазах.

Смотря о каком направлении мы говорим. В граффити мнение комьюнити является определяющим, учитывается активность художника в каждый отдельно взятый сезон. То есть, если я или вы будущим летом выйдем на улицу и напишем свое имя пять раз, то скорее всего это никем не будет замечено. Если вы будете писать свое имя 10 лет подряд то, во-первых, вам надоест его писать одним и тем же способом, во-вторых, частота появления ваших работ заставит вас включиться в коммуникацию со всеми остальными. Например, в Архангельске нет группировок, большой сети, где спорят друг с другом, это одна компания — они познакомились в 10−14 лет, когда начали что-то писать на улице, все друг друга знают. Понятия стиля и художественного качества сформировались внутри их сообщества.


Часто говорят, что лишь в Академии художеств понимают что-то в творчестве, композиции, мастерстве, а для уличного художника главное, чтобы появилось его имя. В действительности внутри комьюнити имеется много критериев, по которым оценивается работа стрит-арт-художника: как это технически сделано, какая выбрана стена, какие технические приемы используются. Эти критерии отличаются от классических искусствоведческих, но свои понятия там присутствуют.

Искусство стрит-арта направленно на неподготовленного зрителя, поэтому критериями могут служить: отклики горожан, упоминания в СМИ, влияние арт-объекта на развитие культуры в регионе. Приведу частный пример. Однажды зимой Тимофей Радя на бульваре в Екатеринбурге повесил желтый абажур, в течение нескольких лет он монтировал эти абажуры. В итоге абажуры у горожан начали ассоциироваться с зимой, люди ждут их появления. В этом году я была в Ельцин-центре в Екатеринбурге и обнаружила, что в кафе на первом этаже главный арт-объект — огромный желтый абажур, освещающий столики. Этот нелегально, анонимно, бесплатно сделанный уличный объект приобрел такой авторитет в культуре города, что стал его символом. И, конечно, в подобном случае мы не можем игнорировать произведение этого художника.

Готового рецепта нет, многое зависит от конкретного художника и от конкретной работы. Наша сильная сторона и одновременно сложность в том, что у нас есть возможность пообщаться с автором напрямую. Например, Кирилл Ведерников, паблик-арт-художник из Владимира, создает большое количество муралов легально, делает эскиз к каждой уличной работе — это уменьшенная в масштабе, полноценная, подробно проработанная картина. В этом случае вроде всё просто.


У других художников могут быть скетчи-наброски. Иногда мы приобретаем отработанные трафареты, если они сохранились, иногда в процессе общения с авторами оказывается, что есть видеофиксация или фотографии процесса создания работы, а иногда мы понимаем, что можем сделать авторское повторение. В частности, у нас есть «Собака-наблюдатель» Андрея Люблинского, которая много лет нелегально стоит на Почтамтском переулке рядом с Адмиралтейством в Петербурге. Она была туда просто заброшена, она ничем не закреплена, но делает вид, что она — камера видеонаблюдения и её не демонтируют, она уже заржавела бедная, настолько долго стоит на улице. Понятно, что мы можем не просто получить этот объект, но и повторить способ коммуникации со зрителем. Поставив ее на шкаф в Стрит-арт-хранении, мы добиваемся того же эффекта: приходит посетитель, сначала ее не замечает, потом обращает внимание и оказывается, что камера видеонаблюдения следит за ним и сложно от нее скрыться. По сути, мы можем воспроизвести принцип, задуманный художником на улице, поэтому в данном случае можно заказать отдельно взятую работу.


Каждый раз мы изобретаем велосипед. В некоторых случаях невозможно перенести уличную работу в студийное пространство, поскольку она сайт-специфичная, когда важны не только стена, но и время. Если мы попросим в 2023 году воспроизвести работу, сделанную в 2014-м, повесим ее в «Стрит-арт-хранении», то она не будет восприниматься зрителем так, как это было в 2014-м. Здесь будет важен очень долгий сторителлинг, надо будет размахивать руками, объяснять, показывать фотографии в книгах, чтобы посетители поняли что к чему. Чаще всего после таких долгих объяснений нет радости узнавания, нет искренней, непосредственной реакции. А ведь мы любим уличное искусство за то, что оно способно вызвать у зрителя простую человеческую реакцию — смех, коммуникацию на улице, нечто такое.

На самом деле здесь вопрос в терминологии. Этим занимался Институт исследования стрит-арта, они издали небольшую книжечку «Тезаурус», где попытались со всеми важными и значимыми художниками, исследователями, кураторами уличного искусства договориться о понятиях. Именно тогда на бумаге было зафиксировано, что анонимное нелегальное бесплатное творчество — это граффити и стрит-арт. В этих направлениях искусства имеются различия в способах коммуникации со зрителями, направлениях воздействия, ценности у художников, но нелегальность, анонимность и бесплатность — главные критерии.

Согласованная работа, даже если художнику предоставили возможность рисовать в собственном стиле все, что угодно, ни к граффити, ни к стрит-арту не относится. Как ни крути, это уже паблик-арт, т. е. легальное искусство в публичном пространстве, у которого есть заказчик. Не стоит говорить, что это перестает быть искусством, ведь подавляющее большинство произведений визуального искусства в любом столетии было на заказ. Это вполне нормально, и среди такого искусства имеются шедевры, а также работы проходные, абсолютно коммерческие. Но здесь есть важный момент: для уличного художника размещение работы в городском пространстве означает, что эта работа не навсегда. У Тимофея Ради в его Манифесте уличного искусства была такая мысль: работа мне принадлежит только в тот момент, когда я ее делаю, когда наступает утро, она уже принадлежит городу, и город решает, как с ней поступить — закрасить, сохранить, либо она вообще будет видоизменена другими художниками или кем-то еще. Уличный художник свободен экспериментировать, потому что знает — улица вынесет решение о судьбе работы. Когда ты с самого начала знаешь, что эта работа навсегда, то возникает совершенно иное ощущение, другая важность собственного действия, ты совершенно иначе относишься к материалу, к теме, понимаешь, что работа должна впечатлять не только сегодня, но и через 15 лет. Даже если самый прекрасный заказчик предоставил полную свободу, этот факт очень сильно видоизменяет творчество. Поэтому стрит-арт не может быть легальным просто потому, что у стрит-арта и паблик-арта разные цели. При этом граффити-райтер, который рисует на поездах до сих пор, может сделать легальную работу — это может сочетаться в одном художнике. Мы в 2017 году с коллегой Михаилом Астаховым на конференции предлагали термин «искусство уличной волны», потому что сейчас всё перемешалось. Есть граффити-райтеры, которые выставляются в государственных музеях современного искусства. Есть художники, которые не проходили обряд инициации улицей и в 14 лет не рисовали баллончиком свое имя, но обладая системным образованием, получив опыт в дизайне, архитектуре, монументальном искусстве, приходят на улицу и участвуют в паблик-арт-фестивалях, потому что понимают — этот метод сейчас востребован и они хотят быть частью этого комьюнити. Сегодня это не работает так, как было написано у Максима Имы: «Граффити — это когда ты нарисовал, и твои пацаны поняли, а стрит-арт — это когда ты нарисовал и все поняли, а твои пацаны вообще не поняли». Сейчас всё стало сложнее, хотя, конечно, этот текст Макса хорошо объясняет водораздел между граффити и стрит-артом.

Я присоединилась к этому проекту в самом начале, когда были приобретены кое-какие работы, в 2022 году. Но не было понятно, в каком формате это будет представлено публике. Мы обсуждали разные варианты: должна ли это быть галерея белого куба, в котором будут сменяемые выставки и запасник, где хранится вся коллекция. Я тогда предложила формат открытого хранения: ведь будучи независимой частной институцией, у нас нет возможности сделать галерею на 2000 квадратных метров и на 2000 квадратных метров запасник. Галерея современного искусства — это определенная эстетика, и не предполагается, что мы сделаем шпалерную развеску по стенам. Там должно быть пусто, стерильно и, даже если у нас будет помещение в 100 метров, куда мы поместим 10 работ, невидимыми в нашей коллекции останется еще 500 работ. Эффективность будет очень низкая, а у посетителей сейчас высокие ожидания — есть огромные музеи, в которые ты можешь прийти и гулять бесконечно. Если ты пришел в галерею, в которой 10 работ, а они не шедевры из шедевров, то может наступить разочарование. Мы решили, что формат открытого хранения, с одной стороны, позволит нам постоянно мониторить и наблюдать состояние сохранности этих произведений, с другой стороны, мы сделаем институцию более открытой и доступной для посетителей. Не будет классической ситуации, когда большая часть работ находится в запасниках и их никто никогда не увидит, за исключением краткосрочной временной выставки.

Если говорить о комплектовании коллекции и курировании подобного рода проектов, то здесь важна коммуникация с художником — если у нас есть возможность поговорить с автором, послушать его, нужно пользоваться этим. Бытует, конечно, выражение, что хороший художник — мертвый художник, в том числе и потому что он не может повлиять на способы интерпретации и показа его работ, на то, как ты о них рассказываешь и продаешь.

Наш архив не выделен отдельно, но в процессе работы мы поняли, что надо комплектовать нашу коллекцию архивными документами, а не только произведениями искусства, опять же из-за специфики направления. Многое не сохраняется, поэтому документы, фотографии и видео, тексты, эскизы, валики могут нам рассказать больше, чем пустая стена на улице. Когда мы запускали Стрит-арт-хранение, то не предполагали сделать здесь архив, потому что архивом современного искусства должен был заниматься Институт исследования стрит-арт, у них есть отдельный специалист. У нас это получилось спонтанно, когда мы поняли, что без этого не сможем двигаться дальше. Уличные художники очень разные. Например, мы недавно приобрели коллекцию эскизов уличного райтера под псевдонимом Спейс, у него за 20 лет сохранились эскизы всех надписей, которые он делал в городе. Он сделал для нас подборку эскизов за 20 лет, которая стала частью нашей коллекции.

По поводу того, на что обращать внимание художнику… Это очень сильно зависит от его мотивации. Для некоторых авторов искусство в первую очередь — это социальное действие. Такому сложно объяснить: ты же художник и очень важно, что останется после тебя. Есть художники, которые, уже понимая, что им хочется быть услышанным и рассказать о своих занятиях, постепенно начинают что-то собирать. Это не всегда систематизировано: материалы могут быть в разных папках, не определены по годам, не маркированы и так далее. Имеет смысл сохранять всё, а историки искусства и архивисты уже сами отберут необходимое. Важны условия хранения. У художников могут быть собраны классные материалы, но спустя годы они будут в таком состоянии, что хранить дальше их будет сложно. Конечно, идеальное хранение — история затратная и по времени, и по финансам. Лучше хранить всё в отдельных папках и перекладывать калькой, но об этом можно только мечтать. Если бы так было, то мы бы из каждой мастерской выносили коробки идеально собранных архивов.

Какие-то произведения мы приобретаем, что-то принимаем в дар. Поскольку мы стараемся действовать систематически, экспедициями, у нас всё распланировано. Случается, что после возвращения из города, нам пишет художник: «Вы посетили все мастерские, а меня в тот момент не было в городе. Как мне поступить в данной ситуации?» Здесь мы советуемся со всей командой и принимаем решение. Мы всегда готовы к тому, что могли что-то пропустить, не заметить, поэтому нам можно и даже нужно отправлять письма и рассказывать о себе. И художники этим часто занимаются, — к вопросу о комьюнити. Все друг друга советуют и говорят: «Подожди, у вас нет этого художника? Он же база! Почему вы до сих пор без него?!»

Архивные документы тоже принимаем, что-то отбираем сами в мастерских. Оказываясь в мастерской, сразу просим показать всё, что есть. Художники, конечно, начинают вытаскивать холсты, скульптуры, а мы говорим: «Подожди, может быть у тебя есть какие-то бумажки, что-то, что ты считаешь мусором? Давай покопаемся!» Это большой процесс и полноценная просветительная работа: художники зачастую не видят в этом ценности, поэтому мы рассказываем им об этом.

Мы считаем коллекционирование предметов уличного искусства очень перспективным. Сейчас работы многих авторов можно приобрести за довольно низкую цену, при этом их стоимость растет белее высокими темпами, чем стоимость признанных шедевров.

Уличное искусство развивается на наших глазах и вызывает огромный интерес. Даже если посмотреть на рекламу, то можно увидеть, что современный информационный дизайн пропитан эстетикой уличного искусства — это имитация аэрозольных баллонов, трафареты. Если проанализировать развитие мирового художественного рынка за последние 15 лет, то окажется, что уличные художники гораздо быстрее повышаются в цене, нежели любое другое искусство. Мы считаем, что нужно формировать не только исследовательскую базу, не только базу наиболее значимых художников, но и воспитывать коллекционеров и объяснять: это очень привлекательная с точки зрения инвестиций история.

Ближайшие два года мы продолжим пополнять коллекцию, изучать уличные сцены разных городов. Мы исследуем и собираем информационную базу о художниках и произведениях искусства. В наших планах — разработка новых экскурсий. Очень важно сформировать три большие группы внутри нашего коммьюнити. Первая — люди, которые интересуются уличным искусством и начинают в нем разбираться, вторая — специалисты, кураторы и исследователи, а третья — коллекционеры и те, кто видит потенциал стрит-арта. Со всеми мы хотим дружить и замкнуть их на «Стрит-арт-хранении», чтобы они оказались друг другу интересны и полезны.

Я бы хотела, чтобы в каждом городе было свое «Стрит-арт хранение», чтобы в крупных городах и регионах России поняли: уличным искусством можно гордиться. Авторы стрит-арта воспитаны твоей локальной культурой, легендами, спецификой, архитектурой, это совершенно сайт-специфичная штука, которая не была захвачена глобализацией, сколько бы информации в интернете ни было. Уличное искусство Нижнего Новгорода совершенно не похоже на Красноярское. И это круто.