«Каменные линии Петербурга» — взгляд на историю города через его материальность. В основе проекта — модель гранитного камня, найденного художницей на Дворцовой площади.

Камни — части горных пород, формирующие архитектурный облик города. Сложенные в брусчатку, они становятся частью городской истории и культуры, свидетелями бесчисленного количества событий.

Однако отдельные камни могут рассказать историю, превосходящую время существования города. Внешний вид каждого камня — это отпечаток геологических процессов и хода естественной истории. Гранит на Дворцовой площади содержит жилы, образовавшиеся на месте кристаллизации трещин горной породы. Зальбанд — зона контакта жилы со стенкой породы, напоминающая зарастающий шрам на геологическом теле. Проект предлагает внимательнее взглянуть на привычный материал, растворяющийся в городской повседневности, где глубокое время вплетается в современность.

Плывун — это жидкий песок, который несет угрозу человеку и его амбициям. Опасный всепоглощающий зыбучий песок известен нам по детским книжкам. Если его задеть, он приобретет свойство вязкой жидкости и заполнит собой весь имеющийся объем, разрушая инфраструктуру — от колодцев до станций метро. В реальности прорвавшегося плывуна не бывает пустоты. Вместе с тем, плывун в городской среде — это экосистема, которая формируется под воздействием антропогенного фактора. На зарождение зыбучих песков в грунте и на динамику внутри плывуна влияют отходы промышленных предприятий, канализационные стоки и живущие в них бактерии. Плывун — не только песок, это живые и мертвые клетки микроорганизмов, а также продукты их метаболизма. Пока плывун не прорвался, мы не можем увидеть его под землей. Мы можем только представить себе этот отдельный мир — песчаное чудовище, совместно созданное природой и нами.

Проект возвращает нас к протоводам — основам Санкт-Петербурга. Именно здесь слои ордовикского периода палеозоя выходят на поверхность. Огромное количество известняковых пород содержат в себе артефакты жизни того времени — многочисленные виды трилобитов, головоногих моллюсков и других обитателей ордовика находят часто в идеальном состоянии и называют первыми жителями Петербурга. В это время всю эту территорию занимало неглубокое море, и вся жизнь развивалась только в воде.

Ученые почти не находят на территории Ленинградской области остатков периода мезозоя предположительно потому, что тут всегда была вода. И сейчас город продолжает именоваться «городом на воде», а древние подземные морские жители продолжают участвовать в жизни Петербурга в фрагментах ступеней и облицовке зданий, где использованы известняковые породы.

Мы особенно не задумываемся, насколько древние фрагменты горных и известняковых пород, которые использовались при строительстве города. Облицовочные кирпичи — это архивы, физически сжатая информация, которую мы пытаемся разархивировать. А содержат они не только обрывки информации, но и возможные утраты и ошибки, которые мы видим через современную призму.

В проекте художницы эти утраты восполняются следами компьютерных сбоев: фрагментами глитча, пикселизации и цифровой деформации. Мария Архипова предлагает пользователю перенестись в тот период и посмотреть, как, по ее мнению, выглядела жизнь периода ордовика.

Пользователь будет путешествовать между современным Петербургом и дном ордовикского моря при помощи артефакт-порталов, которые можно обнаружить с помощью условно воссозданных звуков и визуальных образов того времени.

Годами мне снится один и тот же сон:

огромная волна растет на линии горизонта

мои ноги увязли в земле, я не могу пошевелиться.

Мифология Петербурга неотделима от образа воды и размышлений о ее роли в судьбе города. С одной стороны, вода как первоначало стала причиной появления города, построенного близ моря, на Неве. С другой стороны, вода воспринимается как разрушительная сила и становится главным действующим лицом мифов о гибели Петербурга: город непременно уйдет на дно и будет уничтожен потопом.

Концентрация эсхатологической тревоги в городском фольклоре обусловлена особенностью расположения Петербурга. Юрий Лотман называл такие города «эксцентрическими», то есть лишенными замкнутой структуры, а значит — устойчивости. Петербург находится на краю как в пространственном (на берегу моря, в устье реки), так и метафизическом смысле: это город, внезапно созданный из ничего, вопреки национальной традиции и природе, вступающей с ней в борьбу через культурное освоение. Смерть от потопа как проявление стихийного хаоса и торжества природы — результат посягательства эксцентрического города на свободу стихии.

Некоторые петербуржцы сохраняют страх перед возможным наводнением, который проявляется во снах. Затопленные улицы, огромные волны, надвигающиеся на город, — все это повторяющиеся сюжеты в сновидениях горожан, раскрывающие отношение к воде как к деструктивной силе, контроль над которой рано или поздно будет утрачен. О разрушительном начале стихии и реальности катастрофы напоминает множество отметок уровня воды на домах, подтверждающих, что наводнения уже случались и могут повториться вновь.

Наводнение угрожает Петербургу не только из-за потепления климата и превышения количества выпадающих осадков над испарением, но и из-за высокого уровня стояния подземных вод и низкой степени естественной дренированности большей части территории города.

Работа «421 см выше ординара» предлагает зрителю столкнуться лицом к лицу с возможной катастрофой и представить мир, в котором она уже произошла. Это сон о постапокалиптическом городе, воссозданном жителями в новых условиях, в попытке обрести согласие со стихией.

В проекте предпринимается попытка переосмыслить этнические мотивы севернорусских народов в контексте современного городского пространства и актуальных социальных проблем.

На территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области на данный момент проживают несколько коренных народов: вепсы, водь и ижора. В их фольклоре существуют мифы космогонического характера, в которых вода позиционируется как первоначальная субстанция — prima materia — и как граница между миром живых и мертвых.

В современных исследованиях проводится параллель с prima materia и околоплодными водами, в которых женское тело символизирует проводника между мирами. Автору проекта показалось любопытным, что в мифах севернорусских народов женщина нередко олицетворяла водное пространство: волосы, символизирующие потоки рек, при заплетании переплетают нити судьбы и управляют жизнями живых существ. Женщина, традиционно ассоциирующаяся с идеями о жизни и плодородии, становится проводником в мир мертвых. Так, интерпретация этих мифов позволяет пересмотреть взгляды на роль женщины в культуре и истории.

AR-объект художницы представляет собой скважину подземного источника воды.

Вода в подземных источниках питьевая и богата минералами, которые обладают целебными свойствами. Вблизи таких источников нередко возникают курорты и санатории. Например, в Петербурге известен источник Полюстрово, однако интенсивное антропогенное воздействие, а именно строительство, привело к снижению водоносного горизонта.

Метафизическая скважина является местом силы и источником жизненной энергии, причем получаемая из недр земли, она приобретает сакральное значение и является сообщением между подземным и надземным миром. Виртуальный фонтан AR-инсталляции накладывается на реальный, вызвав, таким образом, некоторый диссонанс и консонанс одновременно.

Важно помнить об ограниченности природных ресурсов и возможность негативного влияния человечества на экосистему, без которой оно не может существовать.

Нажмите несколько раз на экран, тогда появится вода, однако если много раз тапать, то есть бездумно тратить ресурсы, вода в скважине может исказиться или иссякнуть вовсе.

Лужи и отражения в них, так же как AR, дополняют реальность и расширяют городское пространство. При этом лужи часто воспринимаются как что-то негативное — создают грязь, мешают транспорту, не дают выйти сухим. Они могут существовать несколько дней, пока вода не просочится под землю или не испарится.

Несмотря на свою короткую и не самую позитивную историю, лужи с научной точки зрения являются малыми формами водоемов, где живут различные существа. Лужи —неотъемлемая часть водно-культурного кода Петербурга — должны иметь своих собственных нечистых обитателей. Проект «Нечисть» предлагает обратиться к архивным источникам и заселить пространство нечистью грязных вод, рожденных в процессе городского Петербургского мифотворчества.

Художница проанализировала несколько десятков номеров периодических изданий Петербурга начала XX века («Журнал журналов», «Водолаз», «Бурелом», «Гудок и др.), чтобы узнать, какие метафорические персонажи появились в ходе сатирических интерпретаций проблем грязных вод. Для преобразования в 3D-объекты было выбрано пять существ из луж, которые неоднократно встречались в изданиях в контексте неблагоприятной водно-экологической и социально-политической обстановки.

Все персонажи дополняют реальность так же внезапно и неожиданно, как настоящие лужи. И так же быстро перестают существовать.

Как забывают реки?.. В попытке ответить на этот двоякий вопрос Роман Головин в своей работе обращается к истории Лиговского канала, некогда бывшего основным водотоком, питающим фонтаны Летнего сада и проходящим сквозь весь город. Сейчас же это обитель запустения и стоянок бездомных, стоков и наносного мусора. После планомерного вытеснения вод канала из городской среды и сокращения его вдвое, память о нем, несмотря на известность, в наши дни оказывается фрагментарной и неравномерно распределенной в открытых исторических источниках. Забвение — это постепенный процесс, ускользающий, однако, от своей линейности, полнящийся обрывами и лакунами. Замещение и пересборка частей мира — заветы, которые неизбежно устанавливает время, с утратой реального нам становится все сложнее удерживать его в памяти. Мосты — из немногих вещей, которые могут оставаться следом в истории и на теле города. Когда-то через Лиговский канал было перекинуто более 30 мостов, на данный момент не сохранилось практически ни одного. Лишь Пантелеймоновский мост, перестраивавшийся множество раз и бывший когда-то акведуком канала, напоминает нам об истоках.

Образ работы художника также отсылает к механизму клепсидры, водяных часов, в свое время так же, как и Лиговский канал, оказавшемуся утраченным излишеством, бесполезной игрушкой.

Музыкальное полотно, состоящее из полевых записей, собранных в водах Лиговского канала и его устья, реки Красненькой, а также их окружения, представляет процессы разрушения памяти и поглощения забвением.

Большинство подземных рек Санкт-Петербурга имеет антропогенное происхождение. Они находятся в совершенно разных районах города, но все впадают в Неву — объект Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Коллектор поддерживает благоприятные условия для реки в контексте городской среды, но является запретной зоной для человека, чем и привлекает исследователей подземелий. Несмотря на предусмотренную возможность прохода для технического обслуживания, нахождение внутри каменной оболочки реки может быть фатальным из-за газов, грязевых потоков, препятствий и абсолютной темноты. Виртуальная реальность позволяет сконструировать альтернативное пространство, чтобы утолить жажду темной романтики.

NEWĀesthetics — новая урбанистика цифровых подземных рек. Она создает безопасное место встречи в параллельной вселенной. Эстетика грубых бетонных поверхностей трансформируется в духе новой классики с использованием текстур благородного камня, исторически обрамляющего Неву.

NEVA — часть исследовательского проекта PETRA*, в рамках которого изучаются новые топологии для генерации трехмерных систем.
NEVA исследует процесс декодирования звуковой информации в визуальную систему, используя в качестве исходных данных звук воды подземных водных источников Санкт-Петербурга. Основой для топологии служат фигуры Хладни, образуемые скоплением мелких частиц под воздействием звуковых волн на поверхности упругой колеблющейся пластинки. NEVA симулирует этот процесс в виртуальной среде, трансформируя фигуры в трехмерные объекты.

Создавая новые топологии, основанные на акустических средах, проект рассматривает процесс формирования виртуальных структур в симбиозе с природными процессами.

*PETRA — исследовательский проект, изучающий состояние урбанистической среды, декодируя данные о загрязнении местных водных источников в синтетические скульптуры. Используя цифровые и материальные формы вычислений, проект ищет новые формы и эстетику, запрограммированные цифровыми, химическими и биологическими процессами.

Авторы проекта: Марина Музыка, Мария Купцова

Отправной точкой в исследовании Лиговского канала для художницы стал образ «Всевидящее око» над входной группой Заневской церкви (Церковь Входа Господня во Иерусалим), который в христианстве символизирует всеведение Бога. В конце XIX века Лиговский канал был частично засыпан, спустя время церковь также была разрушена. Остались места в городе, где канал выходит наружу и впадает в другие водные артерии.

Существование объектов (канала и церкви) прервалось в определенный момент и в определенном состоянии. Выпадая из общего временного потока, они сохраняются в виде символов, которые обрастают множеством интерпретаций в настоящем, их значение трансформируется в скрытых слоях ушедшего смысла.

Согласно Карлу Юнгу, коллективное бессознательное передается с древних времен по наследству посредством «мнемических образов». Они заключают сакральный смысл в знаках прошлого и открывают семиотические сигналы в новом качестве настоящего. Напоминание об утраченном и связях прошлого с настоящим стирается, истончается или искажается. Образ глаза десакрализовался и родился в варианте пересборки некоего механизма, части машины, которая находится в бесконечном цикле воспроизведения и повтора самой себя. Машина наблюдения — это совокупность практик, включающих замечания бессознательного и обращения к образам. Вы можете услышать звуковые ландшафты Лиговского канала, увидеть и разгадать искаженные знаки прошлого.